проза
Dragana
| Современная проза |
Dragana
|
|
Телефон смотрит на меня своими маленькими черными глазками, и его лицо расползается в ехидной улыбке. Трубка молчит... Гудок, два, три... Тишина. На том конце провода думают о чем угодно, но не обо мне. Словно прочитав мои мысли, телефон почти запрыгал от смеха.
А зря...
– Аллё? – его голос был для меня словно холодная вода на обожённое место кожи.
– Здравствуй, – почти весёлым голосом произнесла я, пытаясь подавить дрожь в голосе и проглотить ком, непонятно откуда возникший в горле.
– О. Привет, Машка!!! – "Похоже, он даже обрадовался", – пронеслось у меня в голове.
– Как ты? – Боже, зачем эти вопросы? К чему они? Ведь на самом деле никому не интересно, как у кого дела, а если начать рассказывать о них, человек, как правило, начинает засыпать, невпопад произнося "угу"...
– Да нормально. Вот только что пришёл. – Он всё ещё рад...
– Откуда? – нет, вот скажите, вот зачем мне знать, откуда он пришёл??? Зачем я это спросила??? Наверное, просто больше нечего было спрашивать...
– Да тут встречался с одной девушкой... – голос немного изменился. Пора завязывать с вопросами... А ещё лучше вообще со звонками этому человеку.
– ... – усилием воли заставляю себя не спрашивать, что за девушка, откуда, как зовут и как можно её ликвидировать, чтобы я о ней больше не слышала. Последний вопрос, как правило, я задаю сама себе.
– Там просто проблемы кое-какие, а мне никак нельзя с ней сориться. – Настроение у него, видимо, совсем упало.
– Скажи мне, где она живёт, и я её убью! – Пытаюсь пошутить я. Шутка удаётся – он смеётся. Интересно, а смеялся бы он, если бы знал, что я это всерьёз?... Любопытно.
– Нет, не надо. Телефон могу дать, если тебе надо. – Он всё ещё думает, что я шучу.
– А давай! – разгорячилась я и потянулась за ручкой.
– Да ладно... Не стоит. – Шутка закончилась. Но настроение хорошее. Разговор можно продолжать.
– Ладно, тогда я её сама найду. – Примиряюще говорю я. Тема исчерпана. Я запоминаю все его эмоции и мысленные образы в тот момент. Пригодится.
– Расскажи мне что-нибудь, – прошу я и приготавливаюсь слушать...
Весна. Голубое небо, птицы, люди, машины. В общем, всё как обычно. Последнее время, где-то года полтора, меня это мало интересует. Я другая. Я не человек. И я уже с этим смирилась. Сама заварила, сама и расхлёбываю. Порой я завидую людям, что они могут нормально жить, без особых проблем. Они любят, любят так, как не умею я. Любят по-доброму. У меня же несколько другая любовь. Я одна знаю, какого это, ТАК любить человека. Ну да ладно. Это не суть важно. Важно то, что у меня есть дело. Первое за полгода. И я этому рада. Не смотря на то, что принесу смерть человеку. Людей и так слишком много, чтобы плакать из-за одного. К тому же всё равно все умрём, так какая разница когда?
В моей квартире как обычно прохладно. Окна зашторены, чтобы в них не попадал ненавистный мне солнечный свет. А ведь когда-то я его любила...
Май 200... года. Мне как обычно грустно, а всем как обычно всё равно. Я беру свою подругу и везу на машине её в город. У неё скоро будет ребёнок, и мы всю дорогу обсуждаем как его назвать и кем он станет. Сигнал опасности я ловлю только тогда, когда до машины впереди нас остаётся 5 метров. Удар. Крик. Набежавшие люди. Скорая помощь. Шок.
... Неделю я не выходила из комнаты. Смерть. Она не пришла ко мне тогда, забрав двух существ – Ольгу и её ещё не родившегося ребёнка. У меня же ни царапины. Ночами я выла на луну, кричала о справедливости. Я навсегда запомнила солнечный свет, падающий на её окровавленное тело. Я лежала на асфальте лицом к ней и шепотом просила её не умирать. Последний взгляд Ольги был обращён на меня.
Она умерла там же, прямо около Храма Христа Спасителя. Верующие будут говорить, что Бог взял её к себе, но тогда мне было все равно. Я не хотела её отдавать. У меня её отобрали, отобрали насильно. В тот день я возненавидела Бога. И солнце.
Прошло несколько лет, а я всё ещё не могу смотреть на солнце, не вспоминая ту ужасную картину. Солнечные очки почти вросли в кожу на лице, а глаза перестали видеть днём без них. Но я живу. Потому что ещё слишком много дел, слишком много людей нуждаются во мне, сами того не подозревая. Лишь подумав про смерть, они вызывают меня. Потому что я всегда хожу рядом с ней, поддерживая её немощное тело под локоть. Мы с ней как сестры – я и смерть...
В моей комнате царил беспорядок. Какие-то амулеты и вещицы валялись на столе, на кровати, на полу. Но сейчас мне нужно немного другое.
Сев на кресло я вспомнила его эмоции во время разговора про эту девушку. Её образ предстал перед глазами почти мгновенно. Тёмные волосы, немного вьющиеся, заколоты чем-то серебряным.
Овальное лицо с холодными голубыми глазами, тонкий нос и пухлые, будто от постоянных покусываний губы выдавали в ней натуру властную, но капризную. Её легко будет найти, подумала я и пошла налить себе кофе. Сидя на кровати с чашкой дымящегося напитка, я думала, что делать дальше. Самый лёгкий выход – смерть. Но я сомневалась. Не из-за того, что собираюсь убить человека – это меня уже давно не смущало. Нет... Но нужна ли ЕМУ её смерть? Я просканнировала его эмоции. Злоба, ненависть и чуточку уважения. Симпатии нет, даже капельки. Она для него как девушка не существует. Только как враг. А когда-то давно я поклялась себе, что его враги – это мои враги. Что ж, клятвы надо исполнять...
– Алло, – Он ещё не спит.
– Здравствуй, это опять я. – Этот раз почему-то волнения не было. К чему бы это?
– А, привет, зай... – лениво произнёс он.
Меня передёрнуло. Заей он называл меня настолько редко, что можно было посчитать на пальцах.
Я еле удержалась от вопроса " как дела?".
– У тебя что-то случилось или ты просто так звонишь? – его голос не предвещал ничего хорошего.
– Просто так, – ответила я, чувствуя, что начинаю злиться. – Я тебя от чего-то отвлекла?
– Если честно, у меня тут гости... – было слышно, что он прикрыл трубку рукой и кому-то сказал: " Сейчас, солнышко, подожди. Ну не надо только обижаться. Сейчас я буду твой". – Ты не могла бы позвонить попозже или завтра?
– Да, конечно, – выдавила я, чувствуя привычную пустоту в душе. Сердце перестало биться и замолчало. – Пока.
– Чао, – он положил трубку под радостные вскрики гостьи.
" Ах ты сволочь", – подумала я, отгоняя от себя злость, потому что знала, во что она может вылиться. Всё повторяется...
Я знала, что он мне ничего не должен, что он мне всего лишь друг... Но я его любила. Любила всей душой, которой у меня не было. Любила так, как могла любить только я. И также его любила моя сестра – смерть...
Высокий дом, построенный для очень богатых людей, стоял на месте, где когда-то был каток, куда приходила молодёжь со всего района. Позолоченные двери открывали проход в огромную залу с зеркалами и шестью лифтами. Двери лифта являлись одновременно и входом в квартиру. Я вошла в лифт вместе с каким-то человеком в дорогом пиджаке, но с совершенно глупым лицом. В его голове было настолько пусто, что внушить ему, будто я его сестра, не составило никакого труда. Он доехал до своего этажа, как-то странно посмотрел на меня и вошёл в свою квартиру. Мне надо было на семнадцатый.
Дверь открыла она. На этот раз её волнистые волосы были уложены в пучок, а глаза были красными от слёз.
– Кто вы? – успела она сказать прежде чем я внушила, что являюсь её лучшей подругой.
– А, Маш, проходи. Извини, что я так выгляжу. Просто этот кретин...
– Иди приводи себя в порядок, а потом всё расскажешь. – Сказала я, а сама подумала, что надо было её сразу кончать, а теперь придётся выслушивать слёзные причитания и жалобы.
Она вышла через пять минут и выглядела намного лучше. Длинный бархатный халат не скрывал достоинств её фигуры, а тонкая сигарета в изящных пальцах говорила о её вкусе.
– А где родители? – спросила я, чтобы убедиться, что мне ничего не угро-жает.
– Да они только вечером будут. Папа поехал по своим делам, кажется у него сегодня встреча с каким-то типом из правительства, а мама в фитнесс-клубе. Так что я сегодня одна. И не только сегодня... – её голос задрожал.
"Понеслась", – подумала я, но участливо спросила: " Так что у тебя случилось?
– Я ...я беременна... – прошептала она сквозь слёзы.
– Ну здравствуйте! От кого? – мне было совершенно всё равно, что она ответит, но я пыталась продолжать беседу. Странная у меня традиция – сначала общаться с врагами, а потом их уничтожать. Много нового узнаёшь...
– Да от Лёшки. От кого же? – она начала успокаиваться.
– От какого Лёшки? – только не это...
– От того самого, будто сама не знаешь... – К сожалению, я знала. К его сожалению, теперь я знала.
– А что он? – давайте-ка разберёмся...
– А что он, спрашиваешь? Говорит, пошла вон, дура, не я это, и вообще ты со всеми подряд спишь, а ребёнка решила мне отдать! Нет, ну ты представляешь?! Я ему всё отдала, он же у меня первым был. И единственным! А он такое... Я не понимаю. Что я такого ему сделала?.. – она опять разрыдалась.
Я молчала. Так вот за что ты её так не любишь, да? Понятно. Только вот мне почему-то больше её жаль, чем тебя, милый мой. Но я сюда уже пришла. Просто так уходить не собираюсь.
– А что насчёт аборта? – тихо спросила я.
– Нет. – Она пристально посмотрела мне в глаза, отчего у меня даже ды-хание перехватило. – Врач сказал, что мне нельзя. Иначе потом детей не будет. Я не могу...
– Хорошо, и что ты собираешься делать? Родители, кстати, знают?
– Нет, не знают они ничего. Они меня убьют. А я... Я не знаю. Я рожу этого ребёнка... Одна...
– Дура, тебе ведь всего 18! Кому ты будешь нужна с ребёнком? К тому же без помощи родителей? Что ты сейчас из себя представляешь-то? Или будешь с ним в метро ходить, милостыню просить???
– Я смогу. – Твердо сказал она.
– Ну как хочешь. Знаю, что ты упрямая и переубедить тебя невозможно. Если что – я помогу. – Придётся кинуть ей действительно сильное внушение, чтобы она и впрямь поверила, что я её подруга, причём самая что ни на есть лучшая. А убивать я её пока не буду... У меня есть идея получше.
Она умерла при родах. К этому времени она ушла от родителей, которые не пожелали иметь такую дочь, и жила одна в однокомнатной квартире. Я приезжала к ней довольно часто и почти полюбила её, хотя давно уже думала, что такое отношение к человеку я не смогу больше испытать. Она была умной, тихой, но сильной. И именно её сила позволила ей выжить, когда не оказалось никого рядом.
Но, как говорится, у каждого свой срок. Ей было почти девятнадцать... На её похоронах я была одна. Слёзы катились по моим щекам и я проклинала себя, что перешла некий предел отношений с ней. Слишком много времени я проводила в её квартире, слишком сильно к ней привязалась... И слишком сильно начала ненавидеть Алексея. Иногда я его спрашивала о ней, так, мимолётом, чтобы он ничего не заподозрил, но в его голове вспыхивали такие искры ненависти и презрения, что мне хотелось его убить. Он знал, что она оставила ребёнка, знал, где она живёт и чем занимается, но ничего не сделал, чтобы помочь ей. Может быть, он и правда думал, что ребёнок не его.
– Господи, неужели ты не понимаешь, что она такая же тварь, как и большинство женщин?! Она же меня использовала, чтобы заполучить себе мужа, а заодно и квартиру с машиной! – кричал он трубку, которая почти разрывалась от отрицательных эмоций.
– Насколько я знаю, у неё вполне обеспеченные родители... Зачем ей твои деньги? К тому же, скажу тебе по секрету, мужем ты будешь хреновым. – Я вкрадчиво пыталась его успокоить.
– Ну спасибо... – ворчал он в трубку. – В таком случае... В общем, ладно! Не хочу говорить о ней. И что ты так часто о ней вспоминаешь? – подозрительно спрашивал он.
– Да мне просто интересна мужская психология! Сколько вас знаю, а всё никак не могу понять. Ладно, как твоя сестра? – я переводила разговор в другое русло.
Подобные беседы проводились довольно часто и моя душа, непривыкшая к большому количеству эмоций, иногда не выдерживала... Тогда я быстро прощалась с ним, обещая позвонить, и шла на улицу.
Люди сновали по улицам, как будто это последний день в их жизни. Я шла в свой парк. Пиная листья ногами, шла по узким тропинкам и слушала деревья. Они рассказывали мне секреты жизни. " Самое главное – это любовь. Именно она держит весь мир. Если она есть в твоей душе – держи её и не отпускай. Не отпускай...... не отпускай......не отпускай....." – ветер уносил их слова. Деревья плачут. Плачут за всех людей. " Люди – самые несчастные создания на земле" – говорили они мне. – " Они не умеют просто жить. Они всё бегут куда-то, торопятся. Они не могут достичь гармонии с природой, с самими собою. Лишь умирая, они понимают, что все попытки тщетны. И осознав это, они умирают со счастливой улыбкой, лишь сожалея, что не успели ничего сделать. А так много можно было... Не беги... Созерцай. Ищи истину и покой... Но ищи это в себе..."
Я слушала их каждый день, каждый вечер, каждую ночь. В детстве я научилась говорить с ними, и они всегда отвечали на каждый мой вопрос.
Но моя жизнь сложилась иначе. В свои 18 я слишком много узнала зла, слишком много потеряла. И я встала на путь справедливости, посвятив свою жизнь одному человеку, защищая все его интересы. Иногда я ненавидела его, но было уже поздно отступать. Но на этот раз я решила всё изменить. У меня на руках остался ребёнок, который ни в чем не виноват. Ученик. Ученик, которому я передам всё, что знаю. Я буду его матерью, его покровительницей, его защитницей. Я буду для него всем. Я подарю ему мир. Да, я ему не мать, а он не мой ребёнок. Ну и что?!
Лето, жара, Крым. Серёже 8 лет. Он бегает по пляжу, прямо у самой воды и собирает маленькие разноцветные камушки. Набрав полный мешочек, который он отнял у какой-то девочки, он подбежал ко мне:
– Ма, ма! Смотри что у меня есть!!! Я дарю это тебе, мам... – он вдруг как-то смутился, но тут же опять улыбнулся и убежал. Девочка, чей мешочек я держала в руках, подошла ко мне, изредка оглядываясь на Серёжу, и важным голосом произнесла: " Тетенька, отдайте мне, пожалуйста, мой мешочек. А то меня мама ругать будет..." Я улыбнулась и протянула ей подарок моего сына.
– На, милая... Только ему не показывай. А то он обидится...
А вообще... Дай-ка!
Девочка с сомнением в глазах отдала мне вещицу. Вытряхнув из неё все камушки, я положила туда один, свой. Это был не очень сильный, но верный амулет от всяких гадостей, которые могут случиться с ребёнком в детстве. У Серёжки тоже был похожий, доставшийся мне когда-то от бабушки, деревенской колдуньи, а этот был мой собственный, который теперь, впрочем, был мне совсем не нужен.
– На, забирай! Считай, что это подарок... – присела я рядом с ней. – Тебя как зовут-то?
– Катей, – смущенно ответила та.
– А где твои родители? – стандартный вопрос, задаваемый детям, чтобы их разговорить.
– Там, – махнула рукой в сторону моря девочка. – Купаются...
– А как их зовут? – Боже, становлюсь похожа на какую-нибудь приставу-чую тётю из тех, которых малышня обходит за километр.
– Папу – Лёшей. Маму – Мариной... – девочка начинала явно скучать.
Сердце тревожно забилось... Лёша и Марина... Совпадение или действительно они тоже здесь?..
– Машка, привет! – его голос был для меня сюрпризом. Ещё мгновения я размышляла, к какому типу сюрпризов его отнести – приятному или нет?
– Здравствуй, здравствуй... – как обычно весело ответила я. – Чем обязана такой чести?
– Да вот, решил сообщить одну новость... Я женюсь!
У меня перехватило дыхание. Словно почва ушла из-под ног, а жизнь лишилась смысла... Я недоверчиво смотрела на трубку, а в ней кто-то непонятный мне что-то рассказывал. Стены надвигались на меня, злобно хохоча, а пол кружил в медленном танце.
– И кто же эта несчастная? – еле выдавила я.
– Ну спасибо тебе большое, – он сделал вид, что обиделся.
– Да ладно, это я так, шучу... Как её зовут, откуда она взялась и так далее... В общем, желаю знать всё! – " Боже, неужели опять придётся что-то ради него делать?! Я не хочу... Сделай так, чтобы у него всё было с ней хорошо...
Он мне рассказал... Рассказал всё. Выложил как на духу. Что зовут её Марина, она замечательная девушка, он от неё без ума, она от него тоже. Всё хорошо и скоро у них свадьба.
Я сдавленно поздравила его и, сославшись на головную боль, повесила трубку. Он женится...
Долгие дни, долгие ночи. Ночи, проведённые в ожидании его, его любви и ласки. Ночи, которые всегда длиннее дней.
Тьма, опускающаяся на город, давит на душу, заставляет замирать сердце. Покой... Он отступает под напором тьмы, пристально вглядывающейся в мои глаза. И в её взгляде столько понимания, такая тоска, что хочется выть на луну, скрести ногтями стены и рвать на себе волосы. Я мечусь от стены к стене, закрываю глаза, закапываюсь под одеяло, чтобы скрыться от этого взгляда, рвущего всё моё существо на мелкие кусочки и рассеивающего их по ветру. Боль пронзает каждую клеточку моего тела; каждый кусочек кожи, мышц, связок кричит, захлёбываясь криком. Но от него не скрыться.
Он везде: за окном, в небе, в луне, во мне самой. Тихий, шелестящий голос шепчет: " Ты одна! Ты моя!" Я закрываю холодными руками уши, но голос звучит ещё громче. От него никуда не деться.
Тьма...
Прошло несколько лет. Боль утраты не прошла, но стала как-то незаметнее, лишь изредка я замечала уголок её иссиня-черного платья. Я смирилась.
Серёжа стал похож на отца. Те же серые глаза, приобретающие в сумерках зеленоватый оттенок, те же узкие губы и тонкий нос. Нет, он не был красавцем, которых любят снимать в фильмах, – но то спокойствие и уверенность в себе притягивала к нему людей. Через четыре года после Крыма он узнал, что я ему не мать. Ему тогда было 10 лет... Некоторые дети в таких случаях уходят из дома, упрекают своих родителей, что те им врали и так далее. Но я всегда знала, что Серёжа другой. Когда я ему сказала, что я не его родная мама, что его мама умерла, когда рожала его, он несколько минут молчал. Потом он поднял на меня свои глаза и некоторое время молча смотрел на меня.
– Всё равно ты моя мама... – тихо, но твердо произнёс он.
В тот момент не было никого, кроме нас двоих – измученной женщины, с уставшими глазами, и мальчика, спокойно смотрящего на неё взглядом человека, прожившего несколько веков. Мы сидели друг напротив друга и изучали себя в новом качестве. Мы сидели долго...
... Я сижу в маленькой избушке, где жила моя бабушка. На столе белая скатерть, на ней ваза с засохшими камышами, а на окнах висят светлые тонкие занавески. Я совсем маленькая девочка, на мне голубенькое ситцевое платьице и красные сандалии. На личике, на котором не заметно ничего, кроме огромных щёк и зелёных глаз, застыло выражение ожидания сюрприза.
Вдруг заходит бабушка. На ней белый платок и какое-то синее платье. Она подходит ближе и я понимаю, что у неё нет лица. Я приглядываюсь и понимаю, что это не бабушка, а только её скелет, одетый в плате. Он протягивает ко мне свои руки и произносит: "Осторожнее, дитя моё! Ты потратила свою жизнь на того, кто этого не стоил, а твой срок уже скоро подходит к концу. Тебе надо успеть..." Вдруг всё вспыхивает белым светом и я просыпаюсь.
Полежав немного и придя в себя, я пошла на кухню выпить чаю. Сергея дома не было, потому что он поехал к своей девушке Насте на ночь. Я попила чай и попробовала заснуть ещё раз. Под утро сон отыскал мой дом и посетил меня, заставив на время забыть обо всём на свете. Я спала...
– Мария Владимировна, – срывающимся голосом сказала Настя в трубку, – скажите, пожалуйста, Серёже, чтобы он мне позвонил, когда придёт!
– Да, конечно, Настенька! А что случилось? – Настя была моей слабостью. Милая. Образованная девушка, о которой мечтает каждая свекровь. Её голос мне подсказал, что что-то не так.
– Да нет, ничего, не волнуйтесь! Главное, чтобы мне Сергей позвонил!
– Ну ладно, как хочешь – немного сконфуженно произнесла я. – Все-го доброго!
– До свидания! – она почти плакала, но я больше ничего не спрашива-ла.
Положив трубку, я вошла на кухню. Сергей сидел за столом и деловито ел бутерброд.
– Можно задать вопрос? – поинтересовалась я, присаживаясь рядом на стул.
– Да, конечно. – Он доел и теперь пристально смотрел на меня, заранее зная, что я хочу узнать. – Мама, если ты насчёт Насти, то я не хочу её больше видеть!
– Почему? Или ты не хочешь об этом говорить? – Душа почему-то заны-ла...
– Она дура! Я ей так верил, а она... Она, представляешь, сказала, что ждёт ребёнка! Хотя я знаю, что проколов с моей стороны не было! Это не мой ребёнок!
Я не знала, что сказать... Эх, Серёжа, Серёжа...
"Бабушка, милая... Почему же так? За что? – я сидела на пеньке в парке, куда я впервые попала за 15 лет. Ветер тихо шелестел листвой, нашептывая мой самый любимый мотив. Мотив одиночества и боли. Он опять стал МОИМ мотивом. "Лёшка, Лёшка, что же ты наделал? Ты испортил жизнь мне, погубил Оксану, а теперь ещё и... Боже... Серёжа, ты стал таким же... Но почему? Почему?!"
Я сидела и ревела, как девчонка. Слёзы текли по щекам, а я размазывала их по всему лицу. На что я потратила всю свою жизнь?! Сначала я посвятила себя одному человеку, который оказался порядочной сволочью, потом я воспитала второго такого же! Неужели я сама в этом виновата? Столько людей убито ради них обоих... Столько жизней погублено! Что теперь будет? Что? Кто мне поможет?!?!
– Лёш, мне надо с тобой поговорить. Давай встретимся где-нибудь. – Я приняла решение. Это последняя работа в моей жизни. И самая важная.
– Серёнь, сегодня я хочу познакомить тебя с одним человеком. Я давно хотела это сделать, но как-то всё не было времени. – Он сам виноват. Пусть всё будет, как будет!
Город встретил меня шумом голосов, машин. Природа в центре города спряталась по углам и дети прогресса полностью пользовались всеми благами жизни. Мы с Сергеем шли по Тверской по направлению к памятнику Юрию Долгорукому. Сергей был совершенно спокоен, я же немного нервничала. Когда мы подошли к памятнику, Лёша был уже там. Он нервно поглядывал на часы, явно куда-то торопясь. " Ничего, милый, больше тебе будет некуда торопиться!" – совершенно спокойно подумала я.
– Привет, Лёш. – Я мило улыбнулась, успешно поборов в себе желание уничтожить его, стереть с лица земли.
– Привет, Маш. – Ты явно не рад меня видеть. И правильно...
– Я хочу познакомить тебя с одним человеком. – Я кивнула головой в сто-рону Сергея. – Это Сергей.
– Очень приятно. Я – Алексей. – Он повернулся ко мне. – И что?
– Ты не очень-то любезен. Я ещё не всё сказала. Это твой сын, Лёш... – в душе я смеялась над ним. Но когда я увидела его лицо, вытянувшееся от удивления, я чуть не умерла от хохота.
– К...как это? У нас ведь ничего с тобой никогда не было! – он всё ещё надеялся, что я шучу.
– Не было, – согласилась я. – Это сын Оксаны. Помнишь такую? – я ехидно усмехнулась.
– Э... Помню. И что же ты хочешь? Денег? Так это пожалуйста! – он полез за кошельком.
– Эх ты... По-твоему, всё в деньгах измеряется? По-твоему, всё можно купить, да? Нет, Лёш, я хочу совсем не этого...
– Мам, – наконец справился с собой Сергей. – А почему ты мне раньше не говорила, что у меня есть отец?
– Потому что твой отец тебя не хотел... – Я опять вспомнила бедную Ок-сану... – Он решил, что ты не его сын, что Оксана его обманула. Хотя он прекрасно знал, что он у неё был первым. И всё это время он знал, что ты жив. Правда, Лёш?
Э... Ну знаете ли... Это просто беспредел какой-то! А с чего ты взяла, что я поверю, что он, – Леша ткнул пальцем в Сергея, – мой сын?!
– Потому что это так, Лёш. – Я открыто смеялась.
– Мам, а что тут смешного? – тихо спросил Сергей, сохраняя видимость спокойствия.
– А смешно тут то, что я потратила всю жизнь на двух людей, которые не то, чтобы не заслуживают этого, а которые вообще не достойны ходить в живых! Вы оба – и ты, Серёж, и ты, Лёш, – сволочи! И хоть я вас обоих и очень люблю – не делай таких глаз, Лешёнька, – но больше вы никому жизнь не испортите! Простите...
Я развернулась и пошла от них, глотая слёзы. " Простите меня, любимые... Но так будет лучше..."
Немного отойдя я услышала грохот сзади, но не обернулась. Прости, Господи...
Вечером в новостях передали о взрыве около памятника Юрию Долгорукому. Обвиняемые задержаны там же...
" Молодец, внученька... Ты всё сделала правильно... Я знаю, тебе больно. Но Он сказал, что возьмёт тебя к себе. Скоро, скоро..." – бабушка исчезла и я проснулась.
Впереди ещё есть время. Впереди ещё остаток жизни... Я вышла на улицу. Было два часа ночи... В ушах играл плэйер...
" Дверь и на ключ
И свинцом тоска.
Боль в душе,
словно смерть близка.
Один лишь шаг
сможет всё решить.
Теперь ты враг
и я не знаю как мне жить.
Как дальше жить..."
" Всё, что было, свет мой,
чистый и святой!
Всё, что было, рок мой,
жадный и слепой!
Всё, что будет крест мой,
семь кругов пройти мне,
в огненной пустыне.
СЛОВНО ПРОКЛЯТ Я..."
16.04.2001 г.
© 2001 Dragana
AD MODUS © 2001-2003 – Искандер "Адиб" 
|
