проза
Степаненко Татьяна
| Современная проза |
Степаненко Татьяна
|
|
Я иду по узкой, но хорошо протоптанной дорожке к небольшой речке, что, извиваясь змейкой, бежит через соседний лес и впадает в реку немногим более ее. От лесной торфяной почвы вода в ней йодистая, цвета крепкого чая, но совсем не мутная. Речку эту называют Каменкой или Кузьминкой. Снимаю туфли и вброд перехожу ее, дно здесь песчаное без коряг. Сейчас воды совсем мало, чуть выше щиколоток, лето выдалось жарким, и дождей практически не было. Вода теплая, и по этому сразу понимаю, что скоро будет гроза, настоящая, та, которая бывает только в жарком июле. Воздух наполнен дымкой, становится душно, даже ветер стих, все замерло в приближении стихии природы. Шелестят, шепчутся березы, готовят к омовению свои роскошные зеленые кроны. И я, на какое то мгновение замираю вместе с природой. В ожидании дождя, прислушиваюсь к приближающемуся шуму ветра, и погружаюсь под темное покрывало из тяжелых грозовых облаков. Еще несколько мгновений и обрушивается первый грозовой шквал, ветер хлещет кроны деревьев, ломает ветви, срывает недавно появившиеся на березах редкие желтые листки - первую седину лета. На мое лицо падают крупные капли дождя, теплые и такие долгожданные. И, уже, спустя несколько минут, вся насквозь мокрая, босиком бегу по земле сплошь покрытой теплыми лужами. Бегу никуда, бегу просто так, радуясь грозе, подставляя каплям дождя свое лицо, руки, плечи, словно стараюсь смыть всю тяжесть накопившеюся в душе. И вдруг падаю, хохочу. Так мне сейчас радостно, что совсем не хочется вставать. Как же это здорово, как прекрасен этот июльский гром. Снова встаю, бегу к реке и снова падаю, с разбега в воду. Мокрая в песке, я ощущаю необычайную чистоту и свежесть, на душе легко и безмятежно.
Дождь закончился. Ласковые лучи солнца начинают стирать с листвы оставшиеся капли. Пройдет, какой-нибудь час, и только мокрая земля будет напоминать о том, что была гроза. Ну а пока от земли струится пар, появляются спрятавшиеся птицы, солнце ласковыми лучами обнимает мои плечи, ветер перебирает мокрые пряди волос.
Марина открывает форточку и меня обдает струя холодного воздуха. И шум улицы. Я подтягиваю к себе колени, утыкаюсь в них лицом, ладонями прикрывая голову. Марина подходит ко мне, не поднимая головы, я отвечаю, что все нормально, и она уходит. Плавно закрывается дверь, и я слышу удаляющееся шлепанье ее шлепанцев, и удар о пол холодных брызжущих струй душа. Из глаз текут слезы, смешиваясь со струйками пота. Легкие словно заполнены листьями эвкалипта. Скоро я пропитаюсь им до самой последней клеточки. Проклятая сауна. Ненавижу жару. Кожа нагревается, словно вот-вот вспыхнет, я сразу вспоминаю свежие березовые поленья, истекающие соком от соприкосновения с языками этой жары. Да уж, неприятно чувствовать себя буратиной... вот я, и осталась наедине сама с собой. Сижу, окунувшись взглядом в одну точку, и жду, когда вытечет моя последняя слеза. Остаться с собой, что может быть хуже, сразу же всплывает сумбурный рой воспоминаний, тысячи и тысячи лиц, мелькают перед глазами черными точками, постепенно заполняя собой все пространство. Вот я уже вдыхаю их, и они проникают по сосудам и артериям все дальше и дальше в глубину моего тела. Избавиться от них. Вытолкнуть через кожу. Выйти, нужно выйти отсюда! Но голова придавлена руками, и тяжесть навалилась на плечи. Как хочется выйти отсюда. Кто-нибудь... унесите меня прочь. В постель, нет лучше в мягкое кресло. И воды, холодной прозрачно-голубой воды. Со льдом. Нет... лучше джин. Просто джин... и много-много кубиков льда. А за окном моросит дождь, и тепловатый пар лениво поднимается от земли. Свежий воздух проникает вновь в открытую форточку, выгоняя из легких, словно пыль влажно зеленый эвкалипт. Я встаю, оборачиваюсь полотенцем, открываю заветную дверь. Еще совсем чуть-чуть и я буду девственно пустой.
– Присаживайтесь, что будем делать, – передо мной всплывает лицо молоденькой девочки. Новенькая, наверное. Это хорошо, значит, не получится сказать "как обычно".
– Подстригите меня... коротко... – я пытаюсь улыбнуться, мне хочется быть ей симпатичной.
– Вы уверены, – я утвердительно киваю головой. - Жаль, у вас шикарные волосы.
– Уверена, знаете, мне бы хотелось очень короткую стрижку...
На полу лежат медные облака волос. Изредка, потоки горячего воздуха, разбрасывают их в стороны. Из зеркала на меня смотрит чужой человек, женщина, задумчиво поправляющая непослушные короткие пряди пшеничных волос. Теперь совсем легкая и пустая, словно белый лист бумаги.
Ласковым язычком волна лизнула мои ноги, смыла непонятные мне слова, написанные мною только что непроизвольно на белом бархатистом песке, под влиянием дуновений незнакомого ветра. Смыла, и в моем сознании возник нежный голос. Это не было похоже на речь, скорей уж на журчание ручейка. Но сразу как-то все стало понятно. Понятно, что эта Волна, смывшая надпись, приветствовала меня. А еще она рассказала, что слова, написанные мною на песке, когда-то очень давно, говорили люди, жившие здесь. Но сейчас тут никого нет, кроме Ветра и Песка. А еще она сказала, что они очень соскучились по общению с людьми.
– Что это были за люди? – спросила я.
Но в ответ услышала, что Волны их уже не помнят, и только музыка странная и непонятная моему сознанию зазвучала где-то в глубине моего сердца. И тут, словно шелест листвы, раздался голос Ветра, и я узнала, что местные жители раньше часто приходили к морю, что бы играть на странных инструментах. Людям нравилась эта музыка, и они любили Ветер, потому что без него эти инструменты молчали.
– А были ли здесь деревья? – спросила я, невольно вспомнив шелестящий голос Ветра.
– Здесь были Волны, Ветер и Песок... – раздалось мне в ответ слаженное трио.
Вокруг было тихо, только слабый шум набегающих Волн и еле слышный треск Песчинок, перемещаемых Ветром, не давали этому месту казаться мертвым.
Мне захотелось спать, и я легла на теплый песок. Еще никогда мне не было так удобно лежать, я словно растворялась в миллионах крохотных песчинок. Мне было тепло и спокойно, даже одиночество ушло, и уходить от сюда мне совсем не хотелось. Вскоре я уснула.
Я была крохотной песчинкой, среди миллионов таких же, как и я. Вот волна поглотила меня и унесла вглубь, а вот другая волна вынесла меня на берег. Ветер подхватил меня и унес далеко от воды. Кругом такие же как и я, а может, я – это кто-то из них. Нет! Я не хочу быть песчинкой! – закричала тогда я.
И сразу стала ветром, я просто исчезла, стала неуловима и неосязаема, хотя и это не совсем точное определение. Но что я буду делать? Играть с одинаковыми песчинками или гонять столь же похожие друг на друга волны? И каждый день одно и тоже... Ведь здесь даже нет деревьев, нет облаков... А ведь из облаков можно лепить такие чудесные фигурки, а как чудесно можно бы было срывать листву, обнажая осенью стволы. А как же я буду гонять воздушного змея? А кому я буду лохматить волосы? Нет, я не буду здешним ветром. И ветер стих, наверное, он серьезно задумался.
А я поняла, что хочу проснуться у себя дома, там, где за окном спешат прохожие, подгоняемые ветром, где шумят деревья, поют птицы, где вовсю бурлит жизнь.
– Прощай мертвый пляж...– сказала я и проснулась. За окном светило солнце, и дети громко кричали во дворе...
© Степаненко Татьяна, www.proza.ru/author.html?meri
AD MODUS © 2001-2003 – Искандер "Адиб" 
|
